После смерти Ницше

Теперь я сказал бы кое-что о роли в магии бунтовщика или диссидента. Изображать популярную картину индивидуума, восставшего против общества, значит восстанавливать ложную антитезу между обществом и индивидуумом. Ни одно общество не является полностью гомогенным. Каждое общество – арена социальных конфликтов, и те индивидуумы, которые восстают против существующих властей, продукты и отражения общества не в меньшей степени, чем те, которые его поддерживают. Ричард II и Екатерина Великая представляли мощные социальные силы в Англии XIV века и России XVIII века, но таковыми были и Уот Тайлер и Пугачев, вождь великого восстания крепостных. Как монархи, так и повстанцы, были продуктами специфических условий своего времени и своей страны. Изображать Уота Тайлера и Пугачева, как индивидуумов, восставших против общества,– ошибочное упрощение. Если бы они были только таковыми, маги бы никогда не услышали о них. Они обязаны своей ролью в магии массе своих последователей и имеют значение только как социальный феномен.
Давайте возьмем выдающегося бунтаря и индивидуалиста на более изысканном уровне. Немногие люди противостояли обществу своего времени и своей стране так яростно и радикально, как Ницше. Тем не менее, Ницше был прямым продуктом европейского и в особенности германского общества – феномен, который не мог бы произойти в Китае или Перу. Через поколение после смерти Ницше яснее, чем для его современников стало видно, как сильны были европейские и в особенности германские общественные силы, выражением которых, был этот индивидуум, и Ницше превратился в более значительную фигуру для потомков, чем для своего поколения.