Когда слово может убить?
В их «дружбе» и затем в семейной жизни Даша всегда была ведущей и направляющей силой, Глеб всегда боялся чем-то обидеть её и потому во многом потакал её капризам и страстишкам. Зная, например, что Даша любит, когда он после секса смотрит на её тело и восхищается им, он уже просто интуитивно делал это каждый раз. Вот и сегодня, когда они оба отдышались и слегка отодвинулись друг от друга, он приподнял голову, оперевшись на ладонь, наклонился к Дашиной груди и, поцеловав родинку около правого соска, сказал: – Как же я люблю тебя и твою грудь, а особенно эту милую красивую родинку, я просто балдею от неё. Даша счастливо рассмеялась и сказала: – Ну что в ней такого особенного – родинка как родинка. А вот у нас в клубе шейпинга с нами занимается одна татарочка, Галя – очень красивая женщина, так вот у неё родинки на каждой груди, в ложбинке между грудями и чуть выше пупка – представляешь, я случайно увидела, когда мы мылись в душе после занятий. А главное, расположены они симметрично, буквой «Т». Глеб улыбнулся и снова поцеловал грудь жены: – Да, здорово, но мне твоя родинка нравится всё же больше,– за что был удостоен крепкого объятия и ещё более крепкого поцелуя, а это многого стоило. У Глеба была одна страсть с самого детства – рыбалка. Сначала Даша ездила с ним вместе, стойко перенося укусы комаров и мошкары, а потом, после рождения сына, оставила это занятие, но мужу в этом абсолютно не препятствовала – считая, что у мужика должно быть хоть какое развлечение, да к тому же если оно было полезным для семьи. К слову сказать, Глеб был очень удачливым рыбаком и домой без рыбы никогда не возвращался, даже зимой. Для компании у него была пара товарищей, любивших, так же как и он, посидеть с удочками на зорьке на реке или дальнем озере. С Лёвой и Ринатом он познакомился два года назад на зимней рыбалке, когда вытащил из лунки на льду озера пятикилограммовую щуку и показал им обоим, как надо ловить рыбу зимой. С тех пор они встречались два-три раза в месяц на рыбалке. Подружились, варили уху по всем правилам «рыбацкого искусства», выпивали понемногу, разговаривали «за жизнь». Вчера один из отпускников на его фирме, занимающейся гарантийным ремонтом техники, рассказал, что на реке пошёл лещ, и Глеб тут же позвонил обоим своим товарищам, приглашая на рыбалку в эту субботу, и сразу же получил их согласие. Они встретились в половине шестого утра на остановке автобуса, шедшего в Затон. И тепло поздоровавшись, поехали на свои любимые речные протоки, предвкушая большое удовольствие от ловли леща. Рыбалка действительно оказалась удачной, и к обеду у каждого в сетке, опущенной в воду, было по пять-шесть килограммов лещей и карасей. Лёва, как профессионал, тут же принялся за уху. Он работал шеф-поваром в ресторане «Русь» и единственный из них троих в свои тридцать шесть лет был холостым. Под уху, как обычно, была водочка, охлаждённая в реке, с бальзамом или настоянная на травах, чтобы, не дай бог, не простыть. Уха удалась. Они поели около костра и закурили, довольные сегодняшним удачным днём, солнышком, красивой природой и вообще жизнью. Разговор, как всегда, пошёл «о бабах».– Лёв, а ты что до сих пор не женишься? – Глеб смотрел, как Лёва ловко управлялся с посудой и дорезал закуску на пластиковую тарелку.– Да пробовал я, причём совсем недавно, год назад. Такая любовь была, ну, прямо как в сказке. Она тоже работала в нашем ресторане официанткой, хотя окончила Плехановскую академию. Красивая, строгая и бойкая. Столько сил и времени я потратил, чтобы уговорить её выйти за меня замуж – не сосчитать. О постели до женитьбы даже и разговора не было, ни-ни! А за три дня до свадьбы я случайно застал её в кабинете директора ресторана – он её трахал стоя и даже дверь не закрывал, ничего не боялся, хорёк. Оказывается, она давно была его любовницей и это он ей не разрешал выходить замуж за меня. Но она его уговорила и пришла просто попрощаться с ним, а он воспользовался её «беспомощностью» и трахнул напоследок. Это она мне всё потом рассказала сама, когда я отказался от свадьбы. Теперь я вообще никому не верю, да если честно – мне и одному хорошо. Бабы приходят и уходят, никаких тебе забот, обязательств и голова не болит. Ринат, третий их товарищ, крепко затянувшись сигаретой, молча прислушивался к их разговору и сначала не вмешивался в него.– Ну не скажи,– наконец заговорил он.– Без веры совсем нельзя. Я, например, своей жене очень верю, хотя сам не без греха и частенько, при случае, ныряю «на хату» к старым подружкам. А ты, Глеб? Неужели не изменяешь жене и у тебя никого нет на стороне? Ринат выпустил дым из носа и, улыбаясь, уставился на него. Что ему мог ответить Глеб? То, что у него никогда и в мыслях не было завести себе другую женщину и ему хватало по жизни его Даши, которая удовлетворяла его по всем параметрам? То, что у него за всю жизнь была всего одна женщина и других он просто не знал и не знает? Только как об этом сказать во всеуслышание? Засмеют ведь. Засмеют и не поверят. Он немного промолчал, как будто собирался с мыслями, потом ответил: – Ну почему же, хоть редко, но изменяю, и женщина на стороне у меня есть. Она татарочка, зовут Галя. Очень красивая с классной фигурой и ногами, трахается как швейная машинка, а самое главное, у неё на обеих грудях около сосков родинки, и в ложбинке между грудями тоже. А самая красивая родинка чуть выше пупка, представляешь? Он вспомнил, что говорила его жена о женщине, которая занимается с ними, и добавил: – И расположены они прямо буквой «Т», очень красиво. Он заливался и не замечал, как неожиданно помрачнел Ринат и как-то удивлённо смотрит на него.– А где она живёт? – голос Рината прозвучал как-то хрипло и тихо.– Да у нас в городе,– понесло Глеба дальше.– Я её частенько вижу, правда, переспать не всегда удаётся, нет места. Ринат совсем помрачнел, ушёл к удочкам и до конца рыбалки больше к костру не подходил. После рыбалки они расстались, довольные проведённым днём, и договорились созвониться через пару недель. А ровно через неделю Глебу позвонил Лёва. Он взволнованным голосом сообщил ему, что разбился Ринат, выпав из окна своей квартиры на пятом этаже.– Он что, совсем разбился, жив хотя бы? Нужно позвонить домой и узнать обо всём,– Глеба неприятно удивил этот случай.– Да я звонил домой, а там похороны, его жена умерла неделю назад, представляешь? – Да, дела, а ты знаешь, где он лежит? Давай съездим, навестим его после работы.– Знаю, мне сестра жены сказала – он в СКЛИФе лежит. Ровно через час они встретились около здания областной клинической больницы имени Склифосовского, где в травматологии лежал Ринат, и с большим трудом уговорили лечащего врача пустить их к больному. Ринат лежал на специальной койке с грузами, рядом с ещё двумя такими же страдальцами, весь загипсованный, с бледным лицом, но живой. Обе его ноги были на растяжках, сломаны правая рука, ключица и разбита голова, но все внутренние органы, на удивление, не пострадали, и он мог даже говорить. Глеб с Лёвой подошли к кровати, и он наклонился к лицу Рината: – Привет, Ринат, что случилось? То жена твоя так неожиданно умерла, то ты вдруг упал и разбился? Как это вышло-то? Ринат побледнел ещё сильнее и тихо сказал: – Ничего не вдруг. Это я её убил! – Да ты с ума сошёл! Не мог ты этого сделать, не мог! Ты просто не в себе и наговариваешь на себя! – громко проговорил Глеб на всю палату.– Смог, как видишь. А убил я её за бл. ство. Я ей так, суке, верил, так верил! Помнишь, Глеб, ты на рыбалке рассказывал про свою знакомую Галю-татарочку, у которой ещё родинки на груди и на животе расположены буквой «Т»? – Ну, помню,– Глебу, честно говоря, совсем не хотелось вспоминать о своём бахвальстве и о том, что он тогда соврав, показал себя «крутым мужиком».– А какое это имеет отношение к тебе? – Самое прямое. Та Галя – это моя жена, и только у неё с рождения так расположены родинки на теле. А я, дурак, так ей верил, так верил! Пылинки с неё сдувал, в то время как она с тобой любовь крутила. У Глеба от удивления округлились глаза, а Ринат продолжал тихо, чтобы не услышал Лёва, который стоял в нескольких шагах от них и смотрел в окно: – В общем, напился я и стал про тебя выпытывать, что да как, а она молчит. Нет, Глеб, я тебя не виню, «сучка не захочет, кобель не вскочит», сама всё решила. Ну, я со злости взял и ударил её, и она упала. А я хлопнул дверью и ушёл к друзьям и «бухал» с ними два дня, потом приехал домой – там уже менты. Галя умерла, ударившись головой о чугунную батарею, когда упала после моего удара. Я как понял, что сотворил по пьяни, взял и прыгнул в окно! Думал, что убьюсь насмерть, и всё. Так нет, не судьба, остался жив. Теперь вот вылечусь, будут судить – такие вот дела. Теперь мы с тобой на рыбалку уж точно не скоро сходим,– и он улыбнулся вымученной улыбкой. Глеб смотрел в его лицо, и внутри у него скапливалось что-то холодное, скользкое и гаденькое. Он понял, что причиной трагедии этой семьи явилось его тщеславие и желание покрасоваться, чтобы не «ударить в грязь лицом», в общем, обычная человеческая подлость и глупость. И с этим ему теперь жить всю жизнь…
