Как ссоры вредят жизни
Прости мне, что моя мысль снова крутится вокруг ссор. Эти трижды проклятые нервные вспышки никогда не согреют наших отношений. И всякий раз они делают нас все более чужими, все более несостоявшимися супругами. Порой ссоры мне кажутся зловещими фокусами каменных сердец, которые не шелохнутся даже тогда, когда делают друг другу больно.
Как ссоры вредят жизни
А между тем мы, люди, вообще можем жить без столкновений – особенно в период создания семьи, что потом, к сожалению, проходит. Трудно происходит притирка характеров, сглаживание различий нашего образа жизни в прошлом. Нужно время и терпение, душевная стабильность и чуткость, чтобы понять, что наш брак есть продолжение нашего самоосуществления как личности! Поэтому привычный нам досвадебный ритм дня закономерно учащает свой пульс, наши обязанности быстро набирают обороты, а претензии наши, как нетерпеливые инкассаторы, требуют не вложенных еще вкладов.
Ссоры сами по себе не так уж страшны. Но все-таки стоит поберечься их кажущейся бесплотности, их невидимой вездесущности, которыми они заполняют весь дом. И от непрерывного превращения их в супружескую мигрень нам тяжело, неуютно. Не помогают никакие личные успехи, не успокаивает и временное затишье в наших отношениях. Нет тяги даже к тому доброму, которым, безусловно, обладает супруг. Мы становимся злыми, сварливыми и мнительными. Становимся агрессивными, легко возбудимыми, склонными спровоцировать скандал даже с хорошим человеком.
Мы сами провоцируем в себе самое плохое, мы откровенно агрессивны при определении своего места в семье. Потому что после каждой придирки, после каждой ссоры в нас остается нечто недовыясненное, что еще больше запутывает и без того запутанное положение. Вчера еще легкое облачко сегодня нависает над нами черной тучей с градом и ливнем. И нас съедает сознание, что мы сами сознательно взрываем судьбу на части. И что же в результате? Нам становится лучше, если удается заставить другого почувствовать себя тоже неуютно.
Различные ситуации в отношениях
Как ссоры вредят жизни. Давайте представим, что нам часто удается вывести своего супруга из равновесия давно проверенными поступками и словами, после которых он перестает владеть собой. Он и не может владеть собой, потому что мы знаем его слабые места. Знаем, как его уколоть. Знаем, на что он особенно реагирует, на что обидится. Знаем, что мы произносим такое, о чем в действительности и не думаем. И что через минуту или через час – другой уже забудем об этом. Знаем, что мы несправедливы, но все-таки пользуемся этим испытанным приемом. Наше преимущество в том, что мы неадекватны, неожиданны и удивительно жестоки. Мы смело атакуем, уверенные, что другая сторона не подготовлена. Мы рассчитываем на спонтанную реакцию – сами же используем атаку, чтобы распалить свои нападки и выглядеть еще убедительнее в своих обвинениях.
Давайте представим и такую ситуацию: все волнующее и раздражающее нас мы сваливаем на супруга. Он виноват и если мы в чем-то его послушались и ошиблись, и если не послушались и опять-таки ошиблись. Следует или не следует затевать ссору в этот момент – зависит от волны, на которую мы настроили себя. Быть может, с помощью ссоры мы хотим привлечь к себе внимание супруга. Или через ссору отвлекаем его внимание от самого себя. В любом случае мы вынуждаем его взять на себя ответственность за то, к чему он фактически не имеет никакого отношения.
Есть и другой аспект нашей позиции – через ссоры мы постепенно дрессируем своего супруга. А чтобы их избежать или предотвратить, он начинает внимательно присматриваться, какое у нас настроение, начинает подбирать соответствующие ситуации слова, хотя для него было бы гораздо важнее проявить свой характер.
Серое однообразие ситуаций, при которых возникают ссоры и «манипуляции» с супругом, могло бы быть еще более темных тонов. Особенно если мы годами тренировались ловко приплюсовывать к сегодняшней ссоре предшествующие ей конфликты, постоянно успокаивая свою потребительскую психику простейшим доводом – ничего страшного, такова любовь: раз он мой избранник – пусть терпит!
Но как быстро такая «логика» наполняется хищническим мышлением – для нее любой другой приобретает значение наживки, жертвы, подопытного объекта, спасительного громоотвода. И ничего, что он – живое существо, по которому болезненно бьют наши высоковольтные слова. И ничего, что, увлеченные ролью Зевса, мы не заметили, как прошло мимо нас что-то чрезвычайно важное.
