Как относиться к прощению в семье
Почему мы должны казаться наивными людьми, изображать растерянность, а кто-то будет непрерывно нам лгать? Почему мы должны все прощать?! (Подождите: но кто же тогда, если не мы? И в первую очередь мы. )
Почему нужно прощать
Как же так? Может, нам не обращать внимания на то, что наш супруг грешит, может, нам по-прежнему проявлять великодушие? Но не до такой же степени! В таких поступках нет ни тени благородства, и каждый должен знать: свернул с прямой дорожки, ничего хорошего тебя не ждет; и не надейся на прощение – раз ты так, то и я так!
(Подождите: что от того, что мы оба хорошие пловцы? Из этого водоворота («я – его, он – меня») никто еще не выбирался на берег. )
Как же так, спрашивают другие. Разве легко уберечься от ошибок, или мы – не люди? Мир полон искушений – стоит только захотеть. Но постойте! Мы раз и навсегда зарубили себе на носу – ты семейный человек, гляди в четыре глаза только на свою семью!
(Подождите: неужели эти глаза действительно две пары глаз, или у нас просто двоится, как в кривом зеркале пристрастий? Но в таком случае вы будете видеть только себя, а хаять кого-то другого. ).
В этих голосах я узнаю не только бескомпромиссных блюстителей брака, которые любую ошибку супруга объявляют концом света, а грешника – предателем. В гомоне я различаю и высокомерно снисходительных, которые отвели себе роль семейных священников, раздающих раз в месяц прощения. Узнаю и лавирующих, которые втайне поощряют грехи своего супруга, не упуская случая упрекнуть его и подчеркивая, что «входят в его положение», а сами в то же время, не контролируемые никем, множат собственные грехи. Вижу и раболепных, для которых ошибки супруга являются надежным способом держать его в зависимости – и тут уж как забыть душевное благородство!
Хочу сразу предупредить: я не ставлю знака равенства между ошибками и ошибками. И не утверждаю, что нам все равно, о какой ошибке идет речь. Нетерпимы и ложь, и обида, и измена, и проявление корысти, и грубость, и колкое замечание. Досадно и равнодушие, которое часто уютно располагается на наших неуютных отношениях.
Но мы обязаны дать себе отчет в том, что наши личные ошибки – ошибки нашего супружеского союза, ошибки в планировании нашей семейной жизни и т. д.– есть производные:
– от ошибок в наших представлениях о себе самом. И тогда мы ошибаемся в оценке своих возможностей, нам постоянно кажется, что есть нечто вне нас, что мешает нам достичь желаемого, показать себя с самой лучшей стороны. Тогда мы очень близки к испепеляющему смысл наших супружеских отношений убеждению, что семья как институт – главная помеха;
– от ошибок в наших представлениях об окружающих. Тогда мы можем стать затычкой для ненасытного аппетита эгоиста, уродливое присутствие которого в нашей жизни мы отождествляем с собственным супругом. Тогда наша мнительность неумолимо разъедает наше доверие друг к другу, наши дни превращаются в самоуничтожающую и унизительную охоту за чужими грехами;
– от ошибок в нашем душевном партнерстве. Тогда мы никогда не станем полноценной семьей, потому что всегда будем в чем-то чужими людьми, которые только по стечению обстоятельств живут под одной крышей. Тогда ошибки одного из нас – всегда сугубо личные, и эти ошибки будут нашим личным оружием против супруга. Тогда, даже прощая ему ошибки; мы просто откладываем события до следующей ошибки. И тогда нам не дано будет узнать, что ошибка одного из супругов есть всегда проблема для нас обоих.
Как относиться к прощению в семье. Идеальные супруги
Вот как я себе представляю один (не) обязательный монолог идеальных супругов. Есть ли нечто такое, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не смогу простить своему супругу? Часто ли я прощаю, но только при условии, что? … Есть ли такие ошибки моего супруга, которые я ему прощаю только лишь потому, что он есть он? Есть ли такие ошибки, которые следует прощать ради смысла нашей семейной жизни? Означает ли, что мой супруг слаб, бесхарактерен, безволен, нечестен, если он ошибся? Тождественны ли ошибки моего супруга его личностным качествам?
Когда я ему более склонна простить? Когда ошибка не ущемляет меня лично; когда она не бросает тень на смысл наших отношений; когда сознание, что от меня зависит избавить его от угрызений совести, дает мне почувствовать себя значительнее в собственных глазах; когда я убеждена, что эта ошибка задевает лично его?
Когда я прощаю – это вопрос моей личной доброты или речь в таком случае идет об осознанном мной компромиссе? Может ли мой супруг быть безгрешен? Таким, как я? Разве, считая себя безгрешной, я не ошибаюсь многократно больше? Могу ли я себе сказать: хватит, прощаю сегодня последний раз и впредь никогда? Да, прощу, если только это будет какая-то ерунда, но не более того?
Можете не углубляться в этот монолог. Можете пренебречь вопросами. Можете их формулировать другим способом и отвечать на них вообще, как хотите. Но если вы его все-таки прочли, то вам наверняка уже стало ясно, что подобный монолог присущ не только сильным, но и любящим супругам. И смысл его не в каком-то пугающем саморазоблачении, а в том, что он может привести нас к диалогу. Буду еще категоричнее: более гарантированного иммунитета против ошибок не существует! Потому что умение прощать ошибки означает осознание того, что:
– есть ошибки, благодаря которым мы заранее можем предвидеть будущие и еще более нелицеприятные недоразумения;
– есть ошибки, которые нас объединяют. Потому что они указывают, как нам предстоит еще многое сделать для супружеской гармонии. Потрясая нас, они заставляют внимательнее вглядываться в нашего супруга и под патиной нашего брачного сожительства видеть, в чем мы еще не до конца поняли его, какими многообещающими душевными клятвами мы пренебрегали и сколько раз – увы! – усугубляли ошибку супруга нашим неумением деликатно вмешаться или деликатно переждать.
Они нас учат, какой огромной иллюзией оказывается пассивное всепрощение, если мы не ищем причин этих ошибок, то есть если мы вдвоем не восстаем и если, пусть даже на миг, вдали друг от друга мы не почувствуем незримое присутствие и поддержку своего супруга. Тогда ошибки нас сплачивают.
Учат нас, что главное для нас не взаимовоспитание, а взаимоизменение.
Учат нас, что, прощая, мы не подаем милостыню, а дарим душевность.
И что ценнее прощения сочувствие, сопереживание и вера в настоящую доброту ошибавшегося.
Убеждают нас, что обстоятельства и препятствия подвластны нам, если нас двое.
Скоро рассветет. Я слышу вокруг себя пробуждающийся день. Наш начнется не с этих страниц. Не ими и кончится. Но мысли, которые я тебе доверяю, помогут нам сделать его более осмысленным. Верь мне: когда я ошибусь, нас не спасет твоя буря. Нам негде будет прятать упреки и обиды, в нас останутся стрелы молний нашего непримиримого противостояния. Когда я ошибусь, не приютит нас ни твое презрительное молчание, ни моя ироничная отстраненность. Боль, причиненная друг другу, раны, которые останутся, будут сильнее боли какой бы то ни было ошибки.
Потому что, когда ты унижаешь меня словами, наказываешь молчанием или говоришь обо мне в присутствии детей как о ком-то чужом и давно отсутствующем, ты заставляешь меня думать о том, что между нами есть нечто другое, что более непоправимо, чем мои ошибки. Нечто такое, что всегда может делать меня ничтожным, нелепым и ненужным. Для нас обоих. И тогда мне уже не до вчерашних, не до сегодняшних и не до завтрашних ошибок. Ты ведь знаешь, я убежден, что есть лишь две вещи, которые мы никогда не сможем себе простить.
Если мы встретились зря.
Если зря разойдемся.
Почему нужно прощать
Как же так? Может, нам не обращать внимания на то, что наш супруг грешит, может, нам по-прежнему проявлять великодушие? Но не до такой же степени! В таких поступках нет ни тени благородства, и каждый должен знать: свернул с прямой дорожки, ничего хорошего тебя не ждет; и не надейся на прощение – раз ты так, то и я так!
(Подождите: что от того, что мы оба хорошие пловцы? Из этого водоворота («я – его, он – меня») никто еще не выбирался на берег. )
Как же так, спрашивают другие. Разве легко уберечься от ошибок, или мы – не люди? Мир полон искушений – стоит только захотеть. Но постойте! Мы раз и навсегда зарубили себе на носу – ты семейный человек, гляди в четыре глаза только на свою семью!
(Подождите: неужели эти глаза действительно две пары глаз, или у нас просто двоится, как в кривом зеркале пристрастий? Но в таком случае вы будете видеть только себя, а хаять кого-то другого. ).
В этих голосах я узнаю не только бескомпромиссных блюстителей брака, которые любую ошибку супруга объявляют концом света, а грешника – предателем. В гомоне я различаю и высокомерно снисходительных, которые отвели себе роль семейных священников, раздающих раз в месяц прощения. Узнаю и лавирующих, которые втайне поощряют грехи своего супруга, не упуская случая упрекнуть его и подчеркивая, что «входят в его положение», а сами в то же время, не контролируемые никем, множат собственные грехи. Вижу и раболепных, для которых ошибки супруга являются надежным способом держать его в зависимости – и тут уж как забыть душевное благородство!
Хочу сразу предупредить: я не ставлю знака равенства между ошибками и ошибками. И не утверждаю, что нам все равно, о какой ошибке идет речь. Нетерпимы и ложь, и обида, и измена, и проявление корысти, и грубость, и колкое замечание. Досадно и равнодушие, которое часто уютно располагается на наших неуютных отношениях.
Но мы обязаны дать себе отчет в том, что наши личные ошибки – ошибки нашего супружеского союза, ошибки в планировании нашей семейной жизни и т. д.– есть производные:
– от ошибок в наших представлениях о себе самом. И тогда мы ошибаемся в оценке своих возможностей, нам постоянно кажется, что есть нечто вне нас, что мешает нам достичь желаемого, показать себя с самой лучшей стороны. Тогда мы очень близки к испепеляющему смысл наших супружеских отношений убеждению, что семья как институт – главная помеха;
– от ошибок в наших представлениях об окружающих. Тогда мы можем стать затычкой для ненасытного аппетита эгоиста, уродливое присутствие которого в нашей жизни мы отождествляем с собственным супругом. Тогда наша мнительность неумолимо разъедает наше доверие друг к другу, наши дни превращаются в самоуничтожающую и унизительную охоту за чужими грехами;
– от ошибок в нашем душевном партнерстве. Тогда мы никогда не станем полноценной семьей, потому что всегда будем в чем-то чужими людьми, которые только по стечению обстоятельств живут под одной крышей. Тогда ошибки одного из нас – всегда сугубо личные, и эти ошибки будут нашим личным оружием против супруга. Тогда, даже прощая ему ошибки; мы просто откладываем события до следующей ошибки. И тогда нам не дано будет узнать, что ошибка одного из супругов есть всегда проблема для нас обоих.
Как относиться к прощению в семье. Идеальные супруги
Вот как я себе представляю один (не) обязательный монолог идеальных супругов. Есть ли нечто такое, что я никогда и ни при каких обстоятельствах не смогу простить своему супругу? Часто ли я прощаю, но только при условии, что? … Есть ли такие ошибки моего супруга, которые я ему прощаю только лишь потому, что он есть он? Есть ли такие ошибки, которые следует прощать ради смысла нашей семейной жизни? Означает ли, что мой супруг слаб, бесхарактерен, безволен, нечестен, если он ошибся? Тождественны ли ошибки моего супруга его личностным качествам?
Когда я ему более склонна простить? Когда ошибка не ущемляет меня лично; когда она не бросает тень на смысл наших отношений; когда сознание, что от меня зависит избавить его от угрызений совести, дает мне почувствовать себя значительнее в собственных глазах; когда я убеждена, что эта ошибка задевает лично его?
Когда я прощаю – это вопрос моей личной доброты или речь в таком случае идет об осознанном мной компромиссе? Может ли мой супруг быть безгрешен? Таким, как я? Разве, считая себя безгрешной, я не ошибаюсь многократно больше? Могу ли я себе сказать: хватит, прощаю сегодня последний раз и впредь никогда? Да, прощу, если только это будет какая-то ерунда, но не более того?
Можете не углубляться в этот монолог. Можете пренебречь вопросами. Можете их формулировать другим способом и отвечать на них вообще, как хотите. Но если вы его все-таки прочли, то вам наверняка уже стало ясно, что подобный монолог присущ не только сильным, но и любящим супругам. И смысл его не в каком-то пугающем саморазоблачении, а в том, что он может привести нас к диалогу. Буду еще категоричнее: более гарантированного иммунитета против ошибок не существует! Потому что умение прощать ошибки означает осознание того, что:
– есть ошибки, благодаря которым мы заранее можем предвидеть будущие и еще более нелицеприятные недоразумения;
– есть ошибки, которые нас объединяют. Потому что они указывают, как нам предстоит еще многое сделать для супружеской гармонии. Потрясая нас, они заставляют внимательнее вглядываться в нашего супруга и под патиной нашего брачного сожительства видеть, в чем мы еще не до конца поняли его, какими многообещающими душевными клятвами мы пренебрегали и сколько раз – увы! – усугубляли ошибку супруга нашим неумением деликатно вмешаться или деликатно переждать.
Они нас учат, какой огромной иллюзией оказывается пассивное всепрощение, если мы не ищем причин этих ошибок, то есть если мы вдвоем не восстаем и если, пусть даже на миг, вдали друг от друга мы не почувствуем незримое присутствие и поддержку своего супруга. Тогда ошибки нас сплачивают.
Учат нас, что главное для нас не взаимовоспитание, а взаимоизменение.
Учат нас, что, прощая, мы не подаем милостыню, а дарим душевность.
И что ценнее прощения сочувствие, сопереживание и вера в настоящую доброту ошибавшегося.
Убеждают нас, что обстоятельства и препятствия подвластны нам, если нас двое.
Скоро рассветет. Я слышу вокруг себя пробуждающийся день. Наш начнется не с этих страниц. Не ими и кончится. Но мысли, которые я тебе доверяю, помогут нам сделать его более осмысленным. Верь мне: когда я ошибусь, нас не спасет твоя буря. Нам негде будет прятать упреки и обиды, в нас останутся стрелы молний нашего непримиримого противостояния. Когда я ошибусь, не приютит нас ни твое презрительное молчание, ни моя ироничная отстраненность. Боль, причиненная друг другу, раны, которые останутся, будут сильнее боли какой бы то ни было ошибки.
Потому что, когда ты унижаешь меня словами, наказываешь молчанием или говоришь обо мне в присутствии детей как о ком-то чужом и давно отсутствующем, ты заставляешь меня думать о том, что между нами есть нечто другое, что более непоправимо, чем мои ошибки. Нечто такое, что всегда может делать меня ничтожным, нелепым и ненужным. Для нас обоих. И тогда мне уже не до вчерашних, не до сегодняшних и не до завтрашних ошибок. Ты ведь знаешь, я убежден, что есть лишь две вещи, которые мы никогда не сможем себе простить.
Если мы встретились зря.
Если зря разойдемся.
