Как относиться к любовному выбору ребенка
Подобный вопрос неизбежно кольнет нас и даже пошатнет наше представление о вечной целомудренности и одновалентности детской любви. Мы совсем, оказывается, и не думали о том будущем, когда птичка захочет свить свое гнездо. Нам все казалось, что это будет когда-нибудь потом, не скоро. А оно началось сейчас. Всматриваемся и замечаем, что наш ребенок не так уж мал и глядит в глаза не только нам. И мечтает о прогулках не только с нами. И с нетерпением ждет не только нас.
Как относиться к любовному выбору ребенка
В наших переживаниях нет ничего предосудительного и ненормального, если мы:
не воспринимаем своего ребенка как вещь, хотя и любимую (кто смеет его любить?! Кто посмел его отнять у нас?! Кому это вздумалось претендовать на его чувства и мысли?!);
не чувствуем себя лично обиженными и не пытаемся средствами взрослых «реабилитировать» себя (ах ты, неблагодарный! Трясемся над ним, а он что придумал: влюбился, на кого-то променял нас, ему нас недостаточно!).
Самое страшное и непростительное, по-моему, когда идет игра в чувства. Мать хлопает дверью, громко дышит, плачет, не желает разговаривать с «изменником», демонстративно избегает его присутствия, говорит в его присутствии о нем как о третьем лице, которое давно покинуло дом и скоро будет совсем забыто. А сын (или дочь) краснеет, пытается скрывать переживания, пытается восстановить мир, дает торжественные обещания, что больше такого не будет, не повторится.
Вскоре, однако, может наступить час злой иронии судьбы, когда поумневшие мать и отец вдруг обнаружат, что в борьбе за некое эфемерное превосходство они не спасли своего ребенка от ненужной влюбленности, а отняли у него источник обязательных душевных испытаний. Нужно ли доказывать, что родители поломали не одну, а две судьбы, обрекая жизнь самых близких на постоянное угнетающее их одиночество?
Чей это Владимир?
Понятно – своей матери и своего отца. Хорошо, но кто они, его родители, достаточно ли хорошая и благонадежная семья, не этот ли Владимир – тот самый хулиган, который в данный момент в темном углу шепчет нашей дочери грязные словечки? В чем же ошибка? В том, что мы ищем некий свой стандарт в детской влюбленности. Давайте, однако, вести себя спокойнее, уймем свои тревоги. Ведь наша дочь легко отбросит наши воспитательные родительские принципы.
Как относиться к любовному выбору ребенка. Не знаю, станет ли нам теплее и согреем ли мы детскую душу, когда мы узнаем, что родители парня из «хорошего рода», материально прекрасно обеспечены – имеют дачу, легковую машину, а также влияние в обществе. И что его бабушка с ним разговаривает по-английски еще с пеленок, он водит нашу дочь на теннисный корт, не заглядывается на других девчонок. Но разве мы никогда не посетуем на себя при мысли, что нашу дочь будет волновать в дальнейшем только Владимир (остальные ей покажутся недостойными), годы неумолимо покатятся и она все будет ждать померещившегося ей в детстве принца. А принц остается ничьим.
И все это понятно.
Слава богу, сейчас наша дочь влюблена во Владимира. И самый главный для нее вопрос: кто он?
А это означает:
– умеет ли он быть другом и жертвовать собой, быть бескорыстным;
– какие книги читает, что его волнует;
– умеет ли защищаться и защищать – не только ее, но и всех, кто слабее его, и не только мускулами и т. д. и т. п.
А то, что наша дочь уже может задавать такие вопросы, чувствовать их значение и искать на них ответы, меня заставляет надеяться, что этим Владимиром завтра может быть любой юноша. Это делает меня спокойным за ее душевный рост. И дает мне основание не торопиться – сейчас она любит всего лишь свои представления. Важнее здесь то, что они освещены добрым человеком.
Как относиться к любовному выбору ребенка
В наших переживаниях нет ничего предосудительного и ненормального, если мы:
не воспринимаем своего ребенка как вещь, хотя и любимую (кто смеет его любить?! Кто посмел его отнять у нас?! Кому это вздумалось претендовать на его чувства и мысли?!);
не чувствуем себя лично обиженными и не пытаемся средствами взрослых «реабилитировать» себя (ах ты, неблагодарный! Трясемся над ним, а он что придумал: влюбился, на кого-то променял нас, ему нас недостаточно!).
Самое страшное и непростительное, по-моему, когда идет игра в чувства. Мать хлопает дверью, громко дышит, плачет, не желает разговаривать с «изменником», демонстративно избегает его присутствия, говорит в его присутствии о нем как о третьем лице, которое давно покинуло дом и скоро будет совсем забыто. А сын (или дочь) краснеет, пытается скрывать переживания, пытается восстановить мир, дает торжественные обещания, что больше такого не будет, не повторится.
Вскоре, однако, может наступить час злой иронии судьбы, когда поумневшие мать и отец вдруг обнаружат, что в борьбе за некое эфемерное превосходство они не спасли своего ребенка от ненужной влюбленности, а отняли у него источник обязательных душевных испытаний. Нужно ли доказывать, что родители поломали не одну, а две судьбы, обрекая жизнь самых близких на постоянное угнетающее их одиночество?
Чей это Владимир?
Понятно – своей матери и своего отца. Хорошо, но кто они, его родители, достаточно ли хорошая и благонадежная семья, не этот ли Владимир – тот самый хулиган, который в данный момент в темном углу шепчет нашей дочери грязные словечки? В чем же ошибка? В том, что мы ищем некий свой стандарт в детской влюбленности. Давайте, однако, вести себя спокойнее, уймем свои тревоги. Ведь наша дочь легко отбросит наши воспитательные родительские принципы.
Как относиться к любовному выбору ребенка. Не знаю, станет ли нам теплее и согреем ли мы детскую душу, когда мы узнаем, что родители парня из «хорошего рода», материально прекрасно обеспечены – имеют дачу, легковую машину, а также влияние в обществе. И что его бабушка с ним разговаривает по-английски еще с пеленок, он водит нашу дочь на теннисный корт, не заглядывается на других девчонок. Но разве мы никогда не посетуем на себя при мысли, что нашу дочь будет волновать в дальнейшем только Владимир (остальные ей покажутся недостойными), годы неумолимо покатятся и она все будет ждать померещившегося ей в детстве принца. А принц остается ничьим.
И все это понятно.
Слава богу, сейчас наша дочь влюблена во Владимира. И самый главный для нее вопрос: кто он?
А это означает:
– умеет ли он быть другом и жертвовать собой, быть бескорыстным;
– какие книги читает, что его волнует;
– умеет ли защищаться и защищать – не только ее, но и всех, кто слабее его, и не только мускулами и т. д. и т. п.
А то, что наша дочь уже может задавать такие вопросы, чувствовать их значение и искать на них ответы, меня заставляет надеяться, что этим Владимиром завтра может быть любой юноша. Это делает меня спокойным за ее душевный рост. И дает мне основание не торопиться – сейчас она любит всего лишь свои представления. Важнее здесь то, что они освещены добрым человеком.
